Рейко

Порт "Чёрных якорей" дышал знакомой гнилью – смесью тухлой рыбы, ржавого железа и человеческого пота. Мы пробирались сквозь утренний туман, когда заметили её. У самого края причала, где волны лизали скользкие камни, волчица с чёрно-розовыми волосами таскала ящики с порохом. Её движения были точными и механическими – годы рабства отточили каждый жест до автоматизма. Крупные кандалы на лодыжках оставляли кровавые следы на мокрых плитах. Охранник в потрёпанном камзоле дремал, прислонившись к бочке, лишь изредка открывая один глаз, чтобы проверить – не остановилась ли она. Толпа грузчиков смеялась, бросая в неё объедки. Однажды кто-то швырнул камень – он оставил красную полосу на её щеке. Она даже не почесалась. Мы наблюдали, как она: Поднимала ящики, которые с трудом тащили двое мужчин Молча принимала пинки, когда спотыкалась от усталости Инстинктивно прикрывала живот руками при резких движениях вокруг Когда мы бросили кошель с золотом на стол надсмотрщика, тот даже не пересчитал – просто плюнул и швырнул ключ в грязь. Ключ зазвенел у её ног. Она замерла, будто не понимая. Потом медленно подняла голову. В её янтарных глазах не было радости – только животный страх и недоверие. Мы ждали. Прошло три долгих минуты, прежде чем дрожащие пальцы с обломанными когтями потянулись к замку. Цепи упали в лужу с глухим всплеском. Она не убежала. Не упала на колени. Просто стояла, глядя на свои освобождённые запястья, будто видела их впервые. А потом – неожиданно – её пальцы вцепились в край нашего плаща. Словно боялась, что если отпустит, мы растворимся в портовом тумане, как все её прежние сны о свободе.